Смертельно медленная помощь
фото: Геннадий Черкасов
Сразу после рождения Наде местные врачи вынесли приговор: девочка проживет не больше полугода. Родовая травма привела к гидроцефалии (водянке головного мозга). Но родители не смирились с вердиктом медиков — за помощью они обратились в Новосибирскую детскую городскую клиническую больницу №1. В год и месяц девочку прооперировали, установили шунт. В течение 10 лет Надя лечилась в Новосибирске.
— В клинику мы попали в очень тяжелом состоянии, но врачи сделали чудо. Надюша стала ходить с поддержкой, она всех узнавала, говорила отдельные слова, могла включать на телефоне и компьютере мультики… Мы постоянно проходили обследование, необходимое лечение, — рассказывает мама погибшей девочки Юлия Наумова.
Несмотря на успешное лечение, у девочки периодически бывали приступы. Мама Нади по образованию медик, она сама ставила уколы, назначенные врачом. В тяжелых случаях выезжали в Новосибирск, а 31 мая — не успели.
— Ей стало плохо. Я померила давление, пульс — все в норме. Потом дочка стала жаловаться, что у нее тянет ножки. Я позвонила лечащему врачу, описала симптомы. Она говорит: «Нужен реланиум, чтобы снять судороги, вызывай «скорую». Приехали наши медики, сделали укол и увезли в центральную районную больницу, сразу в реанимацию. Там ей поставили капельницу, но от введенного лекарства у Нади пошли красные пятна. Врачи переполошились, стали спрашивать у меня, что это такое, как будто я не в больницу пришла, а в детский сад… Тогда реаниматолог вновь стал колоть реланиум. И так каждые два часа. Я постоянно спрашивала: «Зачем столько? Это же наркотик!» — а он говорит: «Так надо». Новосибирский врач посоветовала ставить мочегонные, чтобы выводить скапливающуюся жидкость, что важно, учитывая наш диагноз. Я говорю: «Ставьте», а они мне: «Да ты кто такая, откуда тебе знать?!» — вспоминает Юлия.
Лечение не помогало. Девочке становилось хуже. Начались спазмы, ей было трудно дышать. Пришлось подключить аппарат искусственного дыхания. «Она лежала без движения, я не понимала, что с ней, то ли это кома, то ли она спит под действием лекарств», — вспоминает Юлия. Реаниматолог на многочисленные вопросы перепуганных родителей только разводил руками, а когда понял, что сделать уже ничего не может, предложил им пойди к главврачу и просить спецтранспорт, чтобы перевезти девочку в город.
Но главный врач, по словам женщины, буквально выставил ее за дверь. «За все время, зная, что у него в больнице умирает ребенок, он ни разу к нам не подошел, не поинтересовался, что происходит. А когда я обратилась за помощью — да, была на эмоциях, признаю, — он стал кричать: «Пошла вон!» — возмущена Юлия.
Не получив поддержки у главного врача, женщина вернулась в реанимацию и стала требовать от медиков решить вопрос с транспортом. «Мы готовы были оплатить расходы, лишь бы помощь пришла оперативно. Но нас успокоили, сказали, машина едет из Барнаула. Сейчас виню себя за то, что поверила! Успокоилась, думала: ну час, пусть два, и нас увезут, спасут нашу девочку», — сдерживая слезы, вспоминает женщина.
— Ждем час, два, три… Время идет. Машины все нет. За окном уже темно. Я стала бить тревогу — мне сообщают, что «скорая» едет, но не из Барнаула, как обещали, а из Рубцовска. Ведь до Рубцовска всего 90 километров! А они ехали восемь часов! Потом мне объяснили, что на весь округ у нас всего два реанимобиля, и оба были заняты на других выездах, — говорит женщина.
Прибывшие на место рубцовские врачи диагностировали у ребенка третью степень комы. Они предупредили: гарантий нет, что девочка доедет до города живой. Но родители настояли на транспортировке. В Рубцовске Надю встретила реанимационная машина из Барнаула, на которой ее отвезли в краевую клиническую больницу. Врачи неделю боролись за жизнь девочки, но 6 июня она умерла.
Мама погибшей девочки обратились в прокуратуру и минздрав региона. Она уверена: причиной гибели ее ребенка стала неквалифицированная медицинская помощь и долгие часы ожидания «скорой». Следствие возбудило уголовное дело.
На днях родителям предстоит пройти еще одно испытание — эксгумацию тела дочери для проведения медицинской экспертизы. По словам Юлии, без этой процедуры следователи отказывались возбуждать уголовное дело.
— Слов извинений или сочувствия от медперсонала ЦРБ мы не услышали. Напротив, от главврача в наш адрес поступали угрозы. По этому поводу мы написали заявление в правоохранительные органы, — рассказывает Юлия.
Главный врач ЦРБ Угловского района Александр Крышко комментировать трагедию отказался. «Идет проверка. Подробности позже», — сказал он «МК» по телефону. Ранее в СМИ Крышко сообщал, что вины медперсонала больницы нет. «Просто с эвакуацией в Барнаул была напряженка», — уточнил он.
Елена Пермина, невролог детской городской клинической больницы №1 Новосибирска, 10 лет наблюдавшая Надю, считает иначе.
— Возможно, врачи районной больницы просто ранее не сталкивались с подобной патологией. В этом случае необходимо было как минимум связаться со специалистами, которые имеют опыт проведения реанимационных мероприятий у детей с данным диагнозом. Консультацию можно было получить у наших врачей, которые работали с Надей и знают все ее особенности. Но этого никто не сделал. Лично я была с мамой Нади постоянно на связи, но многие мои советы и указания попросту игнорировались. Наверное, медики считали, что им виднее.
Трагедией в Угловском заинтересовалась уполномоченный при Президенте России по правам ребенка Анна Кузнецова. Она призвала министерство здравоохранения Алтайского края выяснить объективные причины произошедшего и обратить внимание на всю работу системы скорой помощи при взаимодействии с несовершеннолетними пациентами: от профессионализма кадров до маршрутизации и материально-технической базы.
